Начну с цитаты из, если я не ошибаюсь, "Ортодоксии" Честертона: "Отвергнутый влюбленный объединяет луну и погибшую любовь, ученый - луну и прилив. В обоих случаях общего только то, что их часто видели вместе".

К так называемому ниеннизму это приложимо в полной мере. Что считать ниеннизмом и кого - ниеннистом? Человека, которому нравится данная книга? А что мы будем делать с людьми, котором нравятся какие-нибудь другие книги? Книг-то много, "...измов" не хватит. Что общего между людьми, которым нравится "Черная книга"? С совершенной точностью могу сказать: ничего. В очень многих случаях ничего между ними нет общего, поскольку под общей "рубрикой" объединяют как правило вещи, никакому объединению не поддающиеся. Если угодно, ниеннизм - это не один "феномен", а несколько.

Сейчас я совершенно не намерена разводить разговоры на тему, что же авторы сказали, хотели сказать, но не сказали, не хотели говорить, но проговорились... Для рассуждений о том, что хотел сказать автор, всегда есть автор. Я стану говорить не о "Черной книге", а только о ее восприятии. О ниеннизме. Или, если угодно, о ниеннизмах. Конечно, сложно будет говорить о восприятии книги, не говоря ничего о самой книге, но я постараюсь не свернуть на скользкую дорожку императивной критики, когда что и как надобно писать решает не автор, не читатели даже, а - критик. Итак...

Первый вариант восприятия, скажем, направлен по наиболее проторенному и традиционному пути: конечно же, романтизм. Причем не в понимании КСП-шной романтики, а самый что ни на есть классический романтизм 19 века. И множество последователей, так и рвущихся немножко пострадать за компанию... Ну не нами началось, не нами. "Сколько молодых людей, и не подозревавших, что они - Вертеры, ждали только выстрела гетевского героя, чтобы покончить с собой..." Нет-нет, речь конечно не о том, что ниеннисты имеют привычку стреляться или вешаться, но параллель, думаю, достаточно ясна.

Путь второй: апологетика социальной неуспешности. По большому счету героев (именно героев) "Черной книги" трудно "обвинить" в социальной успешности. Герой признается таковым за счет неких действий, совершаемых им, а не за количество кирпичей, которые упали ему на голову, но, в качестве награды за совершенные действия (признавемые правильными и героическими де факто в контексте книги), он не получает никакой награды либо признания. Вот Мелькор, к примеру, хороший, и вроде как не потому, что по голове получил, а потому, что совершал правильные и хорошие действия (опять же де факто в контексте книги). Но за свою хорошесть он не получает никакого вознаграждения, даже в варианте признания обществом в целом, оставаясь, тем не менее, героем и хорошим. Это направление сближает книгу с произведениями Сэллинджера или Ричарда Баха, тоже во многом являющиеся апологетикой социальной неуспешности.

Здесь хотелось бы сделать небольшое отступление. Однажды по радио в какой-то передаче прозвучала цитата - до сих пор хотелось бы знать, откуда она. "Людям часто свойственно думать, что добро и зло - это две армии с развернутыми знаменами, которые сражаются друг с другом. Но на самом деле добро - это свет, озаряющий попеременно знамена то одной армии, то другой. Ненадолго он может задержаться на стороне победителей, но чаще остается с побежденными..." Так вот, среди возможных путей восприятия, даже не так, приятия, принятия "Черной книги" начисто отсутствует такой, при поверхностном рассмотрении естественный вариант: эту книгу совершенно нельзя принять как сатанинскую. На основе поверхностного рассмотрения ее можно отвергнуть как сатанинскую, а вот принять - никак нельзя. Поскольку сатанизм является культом и апологией силы, именно, в первую очередь и только силы. А "Черная книга" ни в каком варианте хоть сколь-нибудь внимательного рассмотрения апологией силы считаться не может. Скорее уж апологией слабости... И именно с этой точки зрения - к сожалению! - ниеннизм оказывается удобен и привлекателен для третьего направления "ниеннистов": как удобное и красивое оправдание собственной слабости и собственного ничегонеделания в любой области - даже в области, ну, назовем это завовевания любви окружающих. Как правило считается, что для того, чтобы тебя окружающие любили и ценили, надо что-то делать. А тут вдруг возникает мысль, основание для которой люди ухитряются изыскать в "Черной книге", что для этого достаточно красиво и р-романтично страдать. Что уж тут говорить, среди Толкинистов не-ниеннистского толка (а звучит-то бредовато, но что поделаешь!) есть подобного же сорта люди. И тем не менее, ниеннизм предоставляет им более удобную "экологическую нишу".

Четвертое направление восприятия "Черной книги" основано именно на том, что это - пере-осмысление, взгляд с другой стороны. Во-первых, это дает куда как больший простор, чем, ну, традиционный Толкинизм для написания каких-то собственных апокрифов. В рамках Толкинизма дописывать и переписывать нечего. Книги Толкина отличаются этим изумительным свойством английской литературы: они законченны. Завершены. Совершенно равновесны внутри себя. И найти "поле для деятельности" внутри настолько уравновешенной системы очень трудно. И не только даже в именно законченных его вещах, таких, как "Хоббит" и трилогия, но даже в систему Сильмариллиона вписать что-то оказывается куда затруднительнее, чем в "переосмысленное пространство" Средиземья "Черной книги".

Во-вторых, оказывается очень привлекательной (кстати сказать, в нашей стране - особенно) идея правильности и праведности, правости другой стороны. Не общества в целом, а исключения. Восможно, исток этого стоит искать еще и в том, что для людей 20-го века, людей, живущих в современном обществе, для кого-то на сознательном, для кого-то - на подсознательном уровне оказывается очень мучительной мысль, чувство, назовите это как угодно, о собственной полной невозможности влиять на события и процессы, даже не происходящие в окружающем мире, а - формирующие окружающий мир. Возможно, в этом стоит видеть и одну из основ Толкинизма в целом, но ниеннизм дает опять-таки больший простор как взгляд, предполагающий правоту не большинства, а меньшинства.

Мы уже сказали, почему "Черную книгу", ее авторов и ее почитателей нельзя никоим образом привязать к сатанизму. Теперь нам хотелось бы сказать несколько слов о том, почему эта книга, в противовес Толкину, не может считаться христианской.

Христианство совершенно четко предполагает наличие некоей одной, настоящей и всеобъемлющей истины и, следственно, совершенно четкое деление на категории не только "друг-враг", но и "хороший-Враг". Из песни слова не выкинешь, а из христианства - Врага. И не только, кстати сказать, из христианства, из сознания человека христианской культуры - тоже. Столько веков существования в определенной морально-этической системе значительно обуславливают аксиоматику мышления, не только христианина, но даже атеиста или, к примеру, неоязычника. Показательно, что вторая редакция "Черной книги", в отличие от первой, просто сместившей акценты, значительно сильнее ориентирована именно на идею отсуствия разделения на хороших и плохих, построенного на идеологической, если можно так сказать, основе. Цвет А хороший, цвет Б - плохой. Еще более показательно то, что среди многих людей, объединяемых в категорию ниеннистов, такое смещение акцентов вызывало достаточно резкое неприятие. Система четкого разделения, обозначенного демаркационной линией цвета проще и понятнее не за счет того, что примитивнее, а за счет того, что ближе к сложившейся системе аксиоматики.

На самом деле, как бы странно это ни прозвучало, мы бы назвали эту книгу глубоко либеральной, ибо именно либерализм одной из основных и первейших ценностей называет свободу личности, ставя ей едва ли не единственное ограничение: "свобода личности ограничена только свободой другой личности". Приложите эту максиму к "Черной книге", и посмотрите, что получится. Потому что пятое, и, наконец, самое главное, что оказывается в ней привлекательно для людей и делает их "ниеннистами", это то, что "Черная книга" - книга о праве человека на свободу быть самим собой.

Вопросы:

Из зала: Как это не сатанинская книга? Для Толкина было очевидно, что Мелькор - это Моргот, это Враг, это Сатана, и читая "Черную книгу", мы видим, что это другой взгляд на Врага: Враг хороший, Сатана хороший.

Из зала: Можно я отвечу?

И.Шрейнер: Вот, пожалуйста, хотят ответить вместо меня...

Ответ из зала: Сатанисты не рассматривают сатану с точки зрения того, что он хороший.

И.Шрейнер: Сатанизм - это апология силы.

К.Кинн: Есть "сатанинский"-это одно. Есть "сатанистский" - это другое. В докладе было сказано "сатанинский". К сатанизму это, действительно, не имеет отношения, а вот к сатане самое прямое.

И.Шрейнер: Каким образом? Это не христианская книга...

И.Титоренко: Господа, я просил бы просто, чтобы не переходили какие-то рамки, чтобы не обижать...

Дискутирующие: Никто никого не обижает.

И.Титоренко: Это может быть оскорбительно для авторов...

Н.Васильева: Для автора доклада или для меня?

К.Ярцева: Для авторов книги, наверно.

И.Титоренко: Для Толкина и для вас.

Н.Васильева: Для меня - нет. Для автора "Исповеди стража" - спросите у нее.

И.Титоренко: Тогда пожалуйста!

И.Шрейнер: Еще... эта книги не может считаться каким - либо образом сатанинской на мой взгляд, поскольку, я уже сказала, она не имеет отношения к христианству, а сатанизм входит в пространство именно христианского мировоззрения.

Из зала: Уважаемые, дело в том, что, прочитав "Черную Книгу" в первый и последний раз, я увидел в ней прямую апологию Сатаны.

И.Шрейнер: По-моему, я уже говорила, что такой взгляд может возникнуть только при поверхностном рассмотрении "Книги".
(одна часть аудитории возмущена, другая выражает одобрение аплодисментами)
Я никого не хочу обидеть, я цитирую свой доклад...

Д.Виноходов: Я хотел бы поддержать докладчика. "Черная книга Арды" не является сатанинской. Любая сатанинская концепция, будь то: альбигойцы, богомильство, белое братство (смех аудитории) несет в себе отрицательное мировосприятие. Приверженцы этих концепций считают мир сущий злом. "Черная книга Арды" мир сущий злом не считает.

К. Кинн: Ой, ли?..

***